Адмирал Е. В. Путятин с капитаном второго ранга Посьетом на паровом катере "Надежда" в начале августа 1855 года отправились вверх по реке Амур. Плавание его проходило медленно, и сопряжено было с величайшими затруднениями и лишениями. На Амуре не было постов, в которых пароход мог запастись продовольствием и дровами, почему он был загружен и вынужден был иметь на буксире тяжелый баркас; дрова же для топлива рубили прямо с корня. Не доходя около трехсот верст до Усть – Стрелочной станции, адмирал Е. В. Путятин встретил препятствие к передвижению, мелководье и быстрое течение. Вынужден был, приковав пароход и баркас к скале, оставить их тут на зимовку, а сам со всеми своими спутниками с неимоверными лишениями и усилиями добрался пешком по берегу (в начале ноября) до Усть – Стрелочной станции, а оттуда через Иркутск проехал в Петербург.
Вот как описывает этот рейс капитан А. А. Колокольцев: "Вверх по реке еще никто не поднимался. Почетная, но трудная задача первопроходцев легла на русских моряков под руководством Е.В. Путятина. Для плавания по Амуру Г. И. Невельской выделил паровой винтовой катер "Надежда". Перед отправлением в путь, проверили и перебрали паровую машину. На катере и барже, которую он должен был буксировать, оборудовали временное помещение для размещения офицеров и команды. Командование "Надеждой" Е. В. Путятин возложил на А. А. Колокольцева. Вместе с адмиралом на катере в путь вышли – К. Н. Посьет (капитан фрегата "Диана" в 1854 – 55 годах), К. И. Лосев (с 1855 года состоял председателем комиссии морских артиллерийских опытов), А. А. Пещуров, юнкера Лазарев и Корнилов.
Николаевск покинули 29 июня. Через три дня достигли Мариинского поста, где Путятин встретился с генерал – губернатором Восточной Сибири Н. Н. Муравьевым. Эта встреча задержала путешественников на Кизи до 4 июля. В Мариинском посту к экипажу "Надежда" присоединился мичман Литке, направленный курьером в Петербург.
Почти три месяца длилось наше путешествие по Амуру. Мы были первые, поднимавшиеся на маленьком пароходике по этой реке, русло которой было в то время совершенно не исследовано. Но помимо трудностей самого плавания, приходилось терпеть нужду в пище, так как провизии было запасено всего на полтора месяца, а на берегах почти ничего нельзя было найти, так как они были совершенно не заселены; только очень редко попадались жилища полудиких туземцев, не понимавших нашего языка и убегавших при нашем приближении. Не доходя Усть – Стрелки, мы встретили препятствие, заграждающее дальнейший путь пароходу. Каменистая гряда пролегла поперек реки, и над этой грядой не было достаточной глубины, чтобы наш пароходик мог пройти. Оставалось одно: - плыть далее на барже, которую до этого места мы тащили на буксире, и на которой помещалась команда и складировались дрова. Но что было делать с пароходом? Обсудив этот вопрос, мы решили поступить следующим образом: около того места, где мы остановились, находилась скала, далеко выступавшая от берега в реку, и мы решили просто-напросто приковать пароход к этой скале. Для этого сделали в скале отверстие, расширявшееся внутрь, заложили туда конец длинной цепи и залили отверстие свинцом, перекинув цепь через пароход и, закрепив ее на нем, мы другой конец, с якорем, закопали глубоко в землю на берегу.
Длина цепи была рассчитана таким образом, чтобы в случае, если бы пароходу пришлось здесь зимовать, то весной, при полноводии он мог бы свободно подниматься вместе с уровнем воды. Расчет наш оказался верным. Посланные за пароходом через год люди нашли и цепь, и пароход в совершенной целости. Оставив таким образом "Надежду", как Прометея, прикованного к скале, мы пересели на баржу и, тащась бечевой, добрались до Усть – Стрелки. Отсюда частью на лодках по реке Шилке, частью верхом, частью в телегах мы достигли до Иркутска, а оттуда, по почтовому тракту в разное время приехали в Петербург. Здесь я пробыл до апреля месяца 1856 года, когда опять отправился на Амур.
Я был назначен вести в Японию шхуну "Хеда", которую государь император Александр 2 пожелал подарить Японскому правительству вместе с 60-ю орудиями, свезенными с фрегата "Диана", на котором мы около города Симода потерпели крушение. Выехав из Петербурга в начале апреля, я проехал по почтовому тракту в Иркутск, оттуда в Усть – Стрелку и, спустившись на лодке по Амуру, к началу июля прибыл в Николаевск. Я тотчас же занялся приготовлением шхуны к предстоящему плаванию"…
Хорошим дополнением записок А. А. Колокольцева служит отчет вице-адмирала Е. В. Путятина об итогах его дипломатической миссии по заключению мирного договора с Японией и плаваниях на "Палладе", "Диане", "Хеде" и "Надежде".
В своем отчете Е. В. Путятин приводит характеристику Амура и его берегов, особо отмечая, что по найденным здесь растениям можно предположить, что климат этой части реки должен быть умеренный, а почва плодородной. Конечно же, особый интерес представляют его выводы о возможности судоходства по Амуру. Именно они легли в основу переселенческой политики правительства на Амуре.
"И относительно сообщений Сибири с Восточным океаном по Амуру в теперешнее время, долгом считаю заметить, что подъем вверх по реке будет представлять немалые затруднения от сильного течения, множества мелей, образующихся в особенности при частом понижении воды, а также от невозможности заготовлять на пути топливо для пароходов, по малочисленности подвижного, прибрежного народонаселения. В зимнее же время, при недостаточном нынешнем народонаселении, нельзя думать о пути по Амуру. Но если правительству угодно будет употребить большие средства для водворения поселенцев по берегам Амура, то, конечно, эта река будет важным приобретением для промышленности Сибири и сбыта русских произведений в порты Восточного океана и, может быть откроет новый, более удобный путь для торговли с Китаем и, наконец, ныне с Японией".
Путятин был прав. Для учреждения регулярного судоходства по Амуру требовалась большая предварительная работа. Но он не учел энтузиазма людей, осваивавших Дальний Восток, их патриотизма и энергии. Буквально по пятам первопроходцев пошли по Амуру первые слабосильные пароходы, на капитанских мостиках которых стояли флотские офицеры, а среди них и первостроитель Николаевска - на – Амуре – лейтенант А. И. Петров.
В 1852 – 1857 годах молодой морской офицер Воин Андреевич Римский - Корсаков совершил плавание из Кронштадта к берегам Дальнего Востока и морем же вернулся обратно на Балтику. Где бы он ни был, и какие бы испытания не выпадали на его долю, обо всем увиденном и пережитом он писал своим родителям и младшему брату Нике в далекий Тихвин. Наиболее интересные оказались письма, в которых подробно описаны Амур, Сахалин, Охотское побережье и Камчатка, а также охарактеризованы почти все выдающиеся деятели русского Дальнего Востока тех лет: Г. И. Невельской, Н. Н. Муравьев, В. С. Завойко, Н. М. Чихачев и многие другие. Воин Андреевич смог по настоящему оценить значение деятельности Н. Н. Муравьева, стремившегося не допустить захвата устья Амура и Сахалина какой либо заморской державой.
С восхищением отзывался о Г. И. Невельском и его сподвижниках, делавших все возможное для закрепления за Россией этих обширных районов. Первым, кто оценил достоинство писем Воина Андреевича, был его друг П. Н. Головин, который даже счел возможным некоторые из них опубликовать в "Морском сборнике" (1857 г. №5 отд. "Смесь").
В письме к родным Римский – Корсаков так описывает осень 1855 года: "24 сентября на моей шхуне "Восток" губернатор отправился вверх по Амуру до Кизи. Увидев, что шхуна хорошо поднимается против течения, он имел намерение взять вверх по Амуру и ее, вместе с другими двумя пароходами – "Аргунью", находящейся здесь, и "Шилкою", которую ждут сюда с верховьев. Отправление назначено было на 4 сентября, и я остался командиром шхуны с тем, чтобы подняться до города Сахаляна, сдать ее и отправиться вверх налегке на "Шилке" или "Аргуни" пассажиром. К несчастью, а может быть и к счастью, ибо слишком поздно назначено отправление. «Шилка» не пришла еще до сих пор, а "Аргунь" невдалеке отсюда так плотно уселась на мель, что никакими усилиями не удается ее стащить, ибо в реке вода осенью спадает. Нечего делать, приходится всем отправляться через Аян".
На исходе сентября 1855 года в залив Де - Кастри прибыли первые коммерческие суда "Пальмет" и "Веринг", зафрахтованные в Америке капитаном Казакевичем для доставки на Амур различных запасов и продовольствия.
В октябре 1855 года прибыло купеческое судно «Европа». На нем было доставлено оборудования механических мастерских и два небольших речных парохода в разобранном виде, названных "Амуром" и "Леной". Весной 1856 года, на борту морского судна "Европа" секции этих пароходов доставлены в Николаевск и собраны.
Два новых речных парохода – это важное приобретение для Амура и Де – Кастри. Можно быть уверенным, что с ними здешние дела очень улучшатся. Теперь не будет так страшно сюда забираться, хоть летом здесь будет порядочное сообщение с остальным миром. Прибавьте к тому, что сюда будут ходить американские суда, навезут всякого товару.
В дальнейшем эти пароходы сыграли важную роль в исследованиях по рекам Уссури, Сунгари, Тунгуске.
В начале октября пришел из села Мариинского с первой почтой зауряд – есаул забайкальского казачьего войска Щеголев с шестью казаками из 1-й сводной сотни преимущественно Усть – Стрелочной станции. Щеголев пришел из Мариинска в Усть – Стрелку против течения на лодке с одними и теми же людьми в 54 дня, несмотря на все лишения и неудобства пути.
Вот как описывает этот рейс капитан А. А. Колокольцев: "Вверх по реке еще никто не поднимался. Почетная, но трудная задача первопроходцев легла на русских моряков под руководством Е.В. Путятина. Для плавания по Амуру Г. И. Невельской выделил паровой винтовой катер "Надежда". Перед отправлением в путь, проверили и перебрали паровую машину. На катере и барже, которую он должен был буксировать, оборудовали временное помещение для размещения офицеров и команды. Командование "Надеждой" Е. В. Путятин возложил на А. А. Колокольцева. Вместе с адмиралом на катере в путь вышли – К. Н. Посьет (капитан фрегата "Диана" в 1854 – 55 годах), К. И. Лосев (с 1855 года состоял председателем комиссии морских артиллерийских опытов), А. А. Пещуров, юнкера Лазарев и Корнилов.
Николаевск покинули 29 июня. Через три дня достигли Мариинского поста, где Путятин встретился с генерал – губернатором Восточной Сибири Н. Н. Муравьевым. Эта встреча задержала путешественников на Кизи до 4 июля. В Мариинском посту к экипажу "Надежда" присоединился мичман Литке, направленный курьером в Петербург.
Почти три месяца длилось наше путешествие по Амуру. Мы были первые, поднимавшиеся на маленьком пароходике по этой реке, русло которой было в то время совершенно не исследовано. Но помимо трудностей самого плавания, приходилось терпеть нужду в пище, так как провизии было запасено всего на полтора месяца, а на берегах почти ничего нельзя было найти, так как они были совершенно не заселены; только очень редко попадались жилища полудиких туземцев, не понимавших нашего языка и убегавших при нашем приближении. Не доходя Усть – Стрелки, мы встретили препятствие, заграждающее дальнейший путь пароходу. Каменистая гряда пролегла поперек реки, и над этой грядой не было достаточной глубины, чтобы наш пароходик мог пройти. Оставалось одно: - плыть далее на барже, которую до этого места мы тащили на буксире, и на которой помещалась команда и складировались дрова. Но что было делать с пароходом? Обсудив этот вопрос, мы решили поступить следующим образом: около того места, где мы остановились, находилась скала, далеко выступавшая от берега в реку, и мы решили просто-напросто приковать пароход к этой скале. Для этого сделали в скале отверстие, расширявшееся внутрь, заложили туда конец длинной цепи и залили отверстие свинцом, перекинув цепь через пароход и, закрепив ее на нем, мы другой конец, с якорем, закопали глубоко в землю на берегу.
Длина цепи была рассчитана таким образом, чтобы в случае, если бы пароходу пришлось здесь зимовать, то весной, при полноводии он мог бы свободно подниматься вместе с уровнем воды. Расчет наш оказался верным. Посланные за пароходом через год люди нашли и цепь, и пароход в совершенной целости. Оставив таким образом "Надежду", как Прометея, прикованного к скале, мы пересели на баржу и, тащась бечевой, добрались до Усть – Стрелки. Отсюда частью на лодках по реке Шилке, частью верхом, частью в телегах мы достигли до Иркутска, а оттуда, по почтовому тракту в разное время приехали в Петербург. Здесь я пробыл до апреля месяца 1856 года, когда опять отправился на Амур.
Я был назначен вести в Японию шхуну "Хеда", которую государь император Александр 2 пожелал подарить Японскому правительству вместе с 60-ю орудиями, свезенными с фрегата "Диана", на котором мы около города Симода потерпели крушение. Выехав из Петербурга в начале апреля, я проехал по почтовому тракту в Иркутск, оттуда в Усть – Стрелку и, спустившись на лодке по Амуру, к началу июля прибыл в Николаевск. Я тотчас же занялся приготовлением шхуны к предстоящему плаванию"…
Хорошим дополнением записок А. А. Колокольцева служит отчет вице-адмирала Е. В. Путятина об итогах его дипломатической миссии по заключению мирного договора с Японией и плаваниях на "Палладе", "Диане", "Хеде" и "Надежде".
В своем отчете Е. В. Путятин приводит характеристику Амура и его берегов, особо отмечая, что по найденным здесь растениям можно предположить, что климат этой части реки должен быть умеренный, а почва плодородной. Конечно же, особый интерес представляют его выводы о возможности судоходства по Амуру. Именно они легли в основу переселенческой политики правительства на Амуре.
"И относительно сообщений Сибири с Восточным океаном по Амуру в теперешнее время, долгом считаю заметить, что подъем вверх по реке будет представлять немалые затруднения от сильного течения, множества мелей, образующихся в особенности при частом понижении воды, а также от невозможности заготовлять на пути топливо для пароходов, по малочисленности подвижного, прибрежного народонаселения. В зимнее же время, при недостаточном нынешнем народонаселении, нельзя думать о пути по Амуру. Но если правительству угодно будет употребить большие средства для водворения поселенцев по берегам Амура, то, конечно, эта река будет важным приобретением для промышленности Сибири и сбыта русских произведений в порты Восточного океана и, может быть откроет новый, более удобный путь для торговли с Китаем и, наконец, ныне с Японией".
Путятин был прав. Для учреждения регулярного судоходства по Амуру требовалась большая предварительная работа. Но он не учел энтузиазма людей, осваивавших Дальний Восток, их патриотизма и энергии. Буквально по пятам первопроходцев пошли по Амуру первые слабосильные пароходы, на капитанских мостиках которых стояли флотские офицеры, а среди них и первостроитель Николаевска - на – Амуре – лейтенант А. И. Петров.
В 1852 – 1857 годах молодой морской офицер Воин Андреевич Римский - Корсаков совершил плавание из Кронштадта к берегам Дальнего Востока и морем же вернулся обратно на Балтику. Где бы он ни был, и какие бы испытания не выпадали на его долю, обо всем увиденном и пережитом он писал своим родителям и младшему брату Нике в далекий Тихвин. Наиболее интересные оказались письма, в которых подробно описаны Амур, Сахалин, Охотское побережье и Камчатка, а также охарактеризованы почти все выдающиеся деятели русского Дальнего Востока тех лет: Г. И. Невельской, Н. Н. Муравьев, В. С. Завойко, Н. М. Чихачев и многие другие. Воин Андреевич смог по настоящему оценить значение деятельности Н. Н. Муравьева, стремившегося не допустить захвата устья Амура и Сахалина какой либо заморской державой.
С восхищением отзывался о Г. И. Невельском и его сподвижниках, делавших все возможное для закрепления за Россией этих обширных районов. Первым, кто оценил достоинство писем Воина Андреевича, был его друг П. Н. Головин, который даже счел возможным некоторые из них опубликовать в "Морском сборнике" (1857 г. №5 отд. "Смесь").
В письме к родным Римский – Корсаков так описывает осень 1855 года: "24 сентября на моей шхуне "Восток" губернатор отправился вверх по Амуру до Кизи. Увидев, что шхуна хорошо поднимается против течения, он имел намерение взять вверх по Амуру и ее, вместе с другими двумя пароходами – "Аргунью", находящейся здесь, и "Шилкою", которую ждут сюда с верховьев. Отправление назначено было на 4 сентября, и я остался командиром шхуны с тем, чтобы подняться до города Сахаляна, сдать ее и отправиться вверх налегке на "Шилке" или "Аргуни" пассажиром. К несчастью, а может быть и к счастью, ибо слишком поздно назначено отправление. «Шилка» не пришла еще до сих пор, а "Аргунь" невдалеке отсюда так плотно уселась на мель, что никакими усилиями не удается ее стащить, ибо в реке вода осенью спадает. Нечего делать, приходится всем отправляться через Аян".
На исходе сентября 1855 года в залив Де - Кастри прибыли первые коммерческие суда "Пальмет" и "Веринг", зафрахтованные в Америке капитаном Казакевичем для доставки на Амур различных запасов и продовольствия.
В октябре 1855 года прибыло купеческое судно «Европа». На нем было доставлено оборудования механических мастерских и два небольших речных парохода в разобранном виде, названных "Амуром" и "Леной". Весной 1856 года, на борту морского судна "Европа" секции этих пароходов доставлены в Николаевск и собраны.
Два новых речных парохода – это важное приобретение для Амура и Де – Кастри. Можно быть уверенным, что с ними здешние дела очень улучшатся. Теперь не будет так страшно сюда забираться, хоть летом здесь будет порядочное сообщение с остальным миром. Прибавьте к тому, что сюда будут ходить американские суда, навезут всякого товару.
В дальнейшем эти пароходы сыграли важную роль в исследованиях по рекам Уссури, Сунгари, Тунгуске.
В начале октября пришел из села Мариинского с первой почтой зауряд – есаул забайкальского казачьего войска Щеголев с шестью казаками из 1-й сводной сотни преимущественно Усть – Стрелочной станции. Щеголев пришел из Мариинска в Усть – Стрелку против течения на лодке с одними и теми же людьми в 54 дня, несмотря на все лишения и неудобства пути.